У меня много полезных умений.

Я, например, никогда не попадаю в кадр, даже если по помещению размером 20 квадратных метров, в котором я сижу, ходит пять фотографов. А если и попадаю, то с перекошенной рожей или ещё в каком-нибудь неприглядном виде.

Вещи в моих руках непременно портятся или ломаются. Родители в детстве часто именовали меня мастером-ломастером. Наверное, это просто неаккуратность, но мой последний телефон уже через неделю после покупки выглядел так, как будто года три верой и правдой служил хозяевам. Рубашки на мне мнутся в пять раз быстрее, джинсы служат несколько месяцев (ветераны прожили чуть меньше года), обувь рвётся за один сезон.
Даже качественные гриндера со стальными вставками в носке на семисантиметровой платформе я умудрилась убить за два года.
Это при том, что моя мама может капроновые колготки в 20 ден носить годами.

Но самая удивительная и самая бесполезная сверхспособность - я никогда не приживаюсь в искусственно созданных компаниях - классе, академической группе, на работе…

В школе наш класс несколько раз переформировывался и дополнялся новыми людьми, ребята, как свойственно не только детям, но и всем остальным людям, разбивались по группкам. Я ни разу не вошла ни в одну из таких групп. Меня не игнорировали, особо не чморили, были даже подруги, одна - лучшая (эти отношения - отдельная история). Просто я всегда оставалась в стороне.

На всех моих непродолжительных местах работы я тоже никогда не сближалась с коллективом. Трудно, конечно, найти приятелей за пару дней подработки или месяц практики, но другие на моём месте делали это, а я - нет.

В универе так же. Первые полгода я просто мучилась от одиночества. Все после пар в общагу, а я, местная, одна домой. Все в клуб, а я ненавижу эти дискотечные праздники и иду напиваться куда-нибудь в другое место. Потом всё как-то образовалось. Я быстро нашла себе друзей с других факультетов, умудрялась организовывать студенческие праздники, курировать младшие курсы, быть профоргом группы, но всё равно не вписывалась в общую обстановку. В начале третьего курса меня даже выбрали старостой, просто чтобы избавиться от этой неприятной должности, которую никто не хотел занимать.

Есть пара человек, с которыми я общаюсь теснее, чем с другими, но, мне кажется, и они не назвали бы меня близким другом. Я всегда где-то в стороне. С младшими курсами дистанция тоже не сократилась. Они мне нравятся, но туда меня не зовут, а я и не прошусь.
Я не знаю, что говорят обо мне за спиной, но чутьё подсказывает, что обо мне просто ничего не говорят. Я есть, я никому не мешаю, и на этом мои функции заканчиваются.

Никогда не понимала, что я делаю не так. Трудно, конечно, судить о себе, но я не похожа ни на прилипал-надоед, которых стремятся избегать, ни на серых мышек, которые тихо сидят в своём углу. Я по характеру общительная и живая, не пытаюсь строить из себя что-то, чем не являюсь, либо веду себя искренне, либо, если не могу этого сделать, то вообще стараюсь избегать общения с человеком. Тупой пиздой или пафосной стервой меня точно нельзя назвать.

И тем не менее… вуаля! Говорят, студенческая дружба самая крепкая в жизни. Ну что ж. Значит, не дано.